Оригинальный текст: тут
Фикбучный текст: на фикбуке
Переводчик: kotatsy
Бета: vera-nic
Фэндом: Флэш
Пейринг: Леонард Снарт/Барри Аллен, побочные пейринги по ходу сюжета
Рейтинг: NC-17
Жанры: Юмор, Повседневность, AU
Предупреждения: UST, Элементы гета
Описание:
Когда Барри и Лен внезапно обнаруживают, что случайно стали соседями, им приходится привыкать к новой жизни, проходя через недоразумения и удивительно большое количество точек соприкосновения.
Глава 29. Игра в доктора и подготовка
читать дальше
Лен не позволил Барри остаться на всю ночь, несмотря на его рьяные протесты. Конечно, пацан не мог заболеть, но он полночи провел возле ворочающегося и кашляющего Лена, поэтому хоть кто-то из них должен был выспаться. Когда Барри ушел, Лен все еще чувствовал себя как в аду, но в итоге сдался и взял таблетки от простуды, которые нужно было пить перед сном — Барри на них выразительно смотрел перед тем, как уйти, — чтобы провести хотя бы несколько часов полноценного отдыха.
Когда он проснулся, отпечаток прошлой ночи остался на нем как дымка лихорадки. Вчера Лен совсем не хотел заниматься самолечением, но необходимость не быть уязвимым вчистую проиграла невинному желанию почувствовать заботу Барри. Несмотря на то что Лен был слишком болен, чтобы сдержать хотя бы одно из своих коварных обещаний, есть суп, приготовленный Барри, и обниматься с ним на диване сулило свои преимущества.
И еще: на следующее утро он снова был возбужден. Существовали дела, не терпящие отлагательства, а времени оставалось не так уж много. Лен с трудом удержался, чтобы написать Барри еще что-то, кроме сообщения о том, что он будет дома и этой ночью. Затем он вышел из дома, встретился с Диллоном, забрал вещи, которые требовались Акселю — для осуществления его плана взрывчатки хватало, — потом оттащил все это на склад и вернулся домой, чтобы еще немного поваляться на диване. Его беспокоили заметно дружеские отношения Марка Мардона и Акселя, но придется разобраться с этим потом, когда у него появятся силы.
Лен старался не чувствовать себя чрезмерно благодарным, когда Барри, как всегда широко улыбающийся, появился вечером в его квартире. Он проработал допоздна, и Лену уже было чуть лучше, не так плохо, как прошлой ночью, но Барри все равно сперва спросил о его самочувствии. Лен проигнорировал вопрос и уставился на чай, который Барри как раз заваривал.
— Я в порядке. Спасибо за… — Лен неопределенно махнул рукой, зная, что его голос все еще слишком гнусавый, — прошлую ночь.
— Не за что.
— Кажется, последнее время ты часто видишь меня слабым или больным.
Лен сжал кулак, разглядывая свои пальцы, но Барри перехватил его взгляд и улыбнулся, продолжая макать чайный пакетик в чашку.
— Поверь, еще будет уйма возможностей подлатать меня. Кроме того, ты первый начал за мной ухаживать, когда я без сил свалился на твой диван. Кстати, подвинься, я устал.
Лен пошевелил ногами, чтобы освободить место.
— Как работа?
Он быстро перекинул ноги через колени Барри, когда тот сел, и устроился у подлокотника дивана так, чтобы кашлять не так сильно.
— Работа как… работа. Место преступления — взлом, ничего необычного. Обработал улики. Не получил ни одной фотки члена, что можно считать успехом. Ни одного упоминания о флэш-порно или тотализаторе. В общем, день был отличный. — Барри рассмеялся. — Каково сидеть дома больным?
— Я, вообще-то, выходил.
— Серьезно?
— Угу. Встретился с Диллоном и Уолкером по поводу планов.
— Планов? Не говори, что Уолкер тоже хочет вступить в Негодяи.
Лен не хотел делиться с Барри лишними подробностями, на всякий пожарный. Потому что пацан идеи в любом случае не одобрил бы. Лучше попросить прощения (и благодарности, в самом деле), чем разрешения.
— Пока не могу сказать точно, — уклончиво ответил Лен на вторую часть вопроса, проигнорировав часть, связанную с планами. — Парню досталось.
— Ты питаешь слабость к Уолкеру? — промурлыкал Барри.
Лен пожал плечами в ответ.
— Не преувеличивай.
— Ты хотя бы найдешь время отдохнуть до конца недели?
— Я не умираю, Барри. Мне намного лучше, чем вчера. И мне нужно забрать кое-какие вещи… и принести кое-куда. Завтра вечером.
— Это означает украсть?
— Мне что, нужно покаяться?
— Ты болеешь, — вздохнул Барри. — Могу я хотя бы поволноваться?
— Нет. Это вещи из архива, следов не останется… это добыча данных в основном.
Ну почти. Барри не стоит знать. Плюс к этому, Лен отвлекся. И это Барри было знать необязательно. На самом деле, ему нужно было отвлечься.
Барри удивленно поднял брови.
— Добыча данных? Откуда?
— Не беспокойся об этом.
Лен снова вздохнул, чувствуя напряжение.
— Полагаю, я тебя не увижу?
— Я могу попробовать выкроить время в пятницу, до того как случится то, что ты и Лиза приготовили на субботу. — Лен с намеком дернул бровью, глядя на Барри.
— Ты знаешь об этом? — Барри рассмеялся с таким видом, будто это не должно было быть сюрпризом. — Но ладно, звучит неплохо. Только не выматывайся слишком сильно.
— Я в порядке. — Лен откинулся на спину, его мысли потекли по направлению к планам, к их деталям, к вопросу о том, была ли это его самая лучшая или самая худшая работа. Подергав подол свитера, Лен замер, заранее недовольный тем, что собирался сказать, особенно когда Барри в лоб спросил:
— Что такое?
Лен поджал губы. Нет смысла делать вид, что его это не заботит.
— Твоя работа… тебе она нравится?
— Так вот почему ты спросил меня о работе? Ты никогда об этом не заговаривал, если только не хотел вытрясти из меня информацию.
Лен почувствовал, как его губы растягиваются в улыбке. На самом деле Барри был неправ.
— Просто любопытно, что ты будешь делать после того, как твоего отца освободят? Будешь продолжать карьеру криминалиста?
Лицо Барри было слишком невозмутимым и спокойным.
— Это твой способ выяснить, что я собираюсь делать, если из-за всего этого меня уволят?
Лен не знал, как на это реагировать. Он стиснул зубы, мозг пытался продраться сквозь легкий туман от температуры, но, к счастью, Барри не заупрямился, а продолжил говорить. Может, быть больным не так уж и плохо, если учитывать все плюсы.
— Ладно, я вообще-то… Я об этом тоже думал, — признался Барри. — И я думаю над тем, что хотел сделать уже долгое время. Это даже не запасной план, а… перспективный.
— О?..
Барри поерзал, придвигаясь ближе к Лену, и провел ладонью по его ногам.
— Да. Или… я не знаю. Я еще не совсем понимаю, как это сделать, если это будет возможно… или появится такая необходимость.
— И что это?
— Я… я не хочу говорить, пока не буду знать наверняка, что бы ни случилось. Я знаю, что это выстрел наобум, но я даже не хотел упоминать об этом до праздников, и хочу выяснить для себя, я, правда, об этом задумываюсь или просто слушаю других. Я еще не говорил Джо и Айрис. Но вчера я отправил несколько писем, чтобы уточнить… Я дам тебе знать, когда что-нибудь будет известно.
— Это что-то настолько серьезное?
— Хэй, нет, не совсем. Это не похоже на резкую смену рода деятельности, на которую ты рассчитываешь. Это то, что поможет уменьшить «а что, если завтра все раскроется» волнение, но это не слишком хорошая причина, поэтому я должен сначала выяснить, действительно ли это то, чего я хочу.
— Отлично. — Лен надеялся, что Барри не примет поспешных решений, учитывая то, что он сам держит в рукаве. — Но это значит, что ты не будешь ныть из-за того, что я не рассказал тебе о своих планах насчет Диллона, Уолкера и моего старика.
— Не буду. И как я уже говорил, я тебе доверяю. Так и есть. Я имею в виду… наш уговор в силе. Никого не убивать, кроме случаев самообороны.
Лен кивнул.
— Я в курсе. И намерен его придерживаться. А ты из-за Уолкера на меня злился.
— Я волновался, и меня бесит быть в неведении. Но это нормально. И… — Барри рассмеялся. — Если бы я был по-настоящему зол, то прошлой ночью не пришел бы, чтобы позаботиться о тебе. Но это не помешало тебе вчера прислать фотку члена…
— Это была фотка не члена, а…
— Фотка дилдо, да. — Барри закатил глаза. — Но я немного злился. Я знаю, что мы договорились не рассказывать друг другу все наши секреты, но ты кое в чем просто-напросто соврал. Например, про свой день рождения.
Лен пренебрежительно взмахнул рукой.
— Ненавижу вечеринки, ненавижу стареть, ненавижу придавать всему этому огромное значение.
— Почему ты просто не сказал?
— Не захотел.
К его чести, Барри фыркнул.
— В другой раз мы можем это исправить?
— Мне в другой раз тоже соврать про день рождения?
— Ты знаешь, о чем я.
Лену пришлось сдаться.
— Я буду честен в том, что действительно важно.
Судя по внешнему виду, Барри хотелось возразить, но он лишь покачал головой.
— Хорошо, если так… О! не покупай мне одежду. Это просто… — Барри сморщил нос.
Ну конечно, у Барри был кое-какой список вещей для обсуждения.
— Я хотел увидеть тебя в костюме как-нибудь.
— К твоей удаче, у меня есть прекрасно скроенный костюм из триполимера…
— Флэш-костюм не считается.
— Не покупай мне одежду.
— У меня есть деньги. Я хочу покупать тебе приятные безделушки, и сейчас, и потом.
Казалось, Барри рассчитывал на такую реакцию.
—… не покупай мне ничего, что я сам не могу себе позволить.
— Я… попробую.
Лен подумал о том, что ему придется выяснить заработок Барри.
— Раз мы обсуждаем такие вещи, и речь зашла о подарках… Лиза сказала, что ты празднуешь Кванза, а не Рождество.
Лен зажмурился.
— Я собирался рассказать об этом.
— Ты можешь… рассказать мне чуть больше?
— О чем?
— Обо всем, наверное. Вообще-то, я особо не люблю празднества, кроме, разве что, Рождества. После разговора с Лизой я загуглил… до сих пор пытаюсь представить тебя украшающим дом и носящим яркие цвета… я мало об этом знаю.
Лен кивнул и сел прямее.
— Знаешь, мне кажется, тот, кто празднует Кванза, не будет об этом распространяться.
Барри поскреб затылок.
— Да. Прости, это же… личное.
Лен отмахнулся от его беспокойства.
— Вовсе нет. Не с тобой. — Он улыбнулся Барри, но снова скривился и зашелся в приступе кашля.
— Может, еще чаю?
Лен отказался. В кружке оставалось еще половина, и несмотря на то, что травяная гадость («это просто ромашка, Лен, а не гадость») помогла его больному горлу, выпитые лекарства заработали в полную силу, и чай сделает только хуже.
— Так это значит, что я смогу увидеть тебя в дашики? (цветастая африканская рубашка с длинными рукавами. — прим. пер.)
Лен хрипло хмыкнул, насколько позволяло его горло.
— Жаль тебя разочаровывать, но, как правило, я не одеваюсь слишком празднично. Но если решишь облачиться в костюм одного из эльфов Санты или оленя, то я, может быть, передумаю.
Это были совсем разные варианты — один уважающий культуру, а второй коммерческий, но Барри все равно расхохотался.
— Ладно, ясно. Я, пожалуй, пас.
— Я так и думал.
Лен наклонился вперед, устав от расстояния между ним и другом концом дивана, и уселся прямо рядом с Барри, чтобы тот мог взять его за руку. Ему нужно было что-то делать, хотя бы просто возиться, пока они будут об этом говорить.
— Я перерос празднование Рождества.
— Да?
— Угу. Я многого не помню о том времени, пока моя мать была рядом, о Рождестве в том числе. Но наверное, это было здорово. После того как она ушла и до того, как появилась Лиза... все было неплохо. Помню, я получил подарки, мой дед убедил меня, что они от Санты, а потом ел печенья.
— Ха, звучит так, будто ты был почти нормальным ребенком.
Лен криво улыбнулся.
— Почти. Но отец ненавидел это время года, и прошло не так много времени, чтобы убедиться в этом. Каждый декабрь он был все пьянее и злее. Пока это длилось, даже мой дедушка не мог ничего сделать с тем, каким ужасным становился отец. — Его голос сорвался и понизился до шепота, Лен уставился на свои руки. — Я начал каждое Рождество просить Санту сделать отца счастливым. Каждый декабрь просил, чтобы Санта меня забрал.
— Ох…
— Я знал, что Санты не существует. Детям просто нужно за что-то держаться. Уверен, ты знаешь, как это бывает. Когда появилась Лиза, я подумал, что все может быть немного иначе… пытался сделать Рождество веселым для нее, когда она была маленькой… но потом дедушка умер… в декабре. Я больше не смог притворяться.
Барри втянул носом воздух, но не сдвинулся с места, не попытался выразить сочувствие, и Лен был благодарен ему за это. Он не мог смотреть на Барри, но продолжал говорить:
— Когда Лиза начала что-то понимать, с наступлением декабря она плакала, переживала за отца и за исчезнувшего дедушку. Ее мать появилась еще один раз, а потом пропала навсегда. Я ненавидел праздники. Когда отца посадили, я уже вырос и съехал, а Лиза провела год в приемной семье — я не мог за ней присматривать, меня уже заприметили, на меня был ордер на арест, система не позволяла мне приближаться к сестре — она не видела ничего, что бывает у обычных детей, кроме новых носков под елкой…
Барри чуть крепче сжал его руку, и Лен отодвинул воспоминания о том, как Лиза пыталась казаться беззаботной и слишком взрослой, чтобы плакать, прикрывая боль и обиду угрюмой серьезностью.
—…Я сказал ей, что Рождество — глупый праздник. Что нам не нужны никакие подарки, мы можем просто взять, что нам нужно. Но потом мы стали старше, снова воссоединились… С каждым годом мне становилось все тяжелее. И так весь месяц. Я не позволял ей ничего делать ни на мой день рождения, ни на Рождество. Из-за этого мы были как кошка с собакой.
Барри большим пальцем погладил тыльную сторону его ладони, Лен наклонился ближе к Барри. Он был теплым, это было приятно.
— А потом… ты начал праздновать Кванза?
Лен кивнул. Говорить об этом было немного труднее, чем он ожидал. Это не было похоже на речь для своих подельников или еще какую-нибудь историю, чтобы держать людей на расстоянии вытянутой руки. Все было совсем иначе.
— Однажды в декабре я напился и... — Он поджал губы. — Это было ужасно. Я… — Лен не хотел признаваться, что был похож на своего отца, такого, каким тот был тридцать один день в году. — Знал, что нужно что-то менять. Я целый месяц думал, как это исправить. Нужно было что-то такое, чего я мог бы ждать с нетерпением.
— И это был праздник?
— Это не… — Лен качнул головой. — Не совсем так. Все началось не с этого. Сначала я попытался просто уезжать из страны каждый год. Оказывается, тропики в декабре я не люблю еще больше, чем в любое другое время года. Я пробовал планировать дела. Не помогало. В какой-то год я целый месяц убил на то, чтобы найти, за что зацепиться, и в итоге пришел в сообщество празднующих Кванзу.
Вспомнив об этом, Лен улыбнулся — яркие огни, улыбающиеся люди, семьи, но никакого рождественского декора вокруг. Он тогда не знал, как на это реагировать, потому что не был большим любителем праздников, скопления людей или вечеринок, но… он чувствовал себя счастливым.
— Я понятия не имел, что вообще там делаю, правда. Но уходить не хотел. Я почувствовал… — Лен задумался, подбирая нужные слова. — благодушие. Несколько пожилых женщин… они напомнили мне мою мать, те детали, что я запомнил. В тот вечер я ушел с несколькими книгами в руках — о Кванза, об истории праздника и его самобытности. Мне было хорошо, намного легче. Хотя бы один декабрь в моей жизни не был испорчен.
Он взглянул на Барри, но тут же отвернулся, потому что в глазах пацана что-то блеснуло.
— Это не похоже на Рождество. Думаю, что благодаря твоим исследованиям, ты уже в курсе. Это светский праздник, основанный на медитации. Семь дней, семь ценностей. Некоторые я поддерживаю — единство, самоопределение, ответственность и еще несколько, например, коллективная работа.
— Коллективная работа? — Барри наконец врубился и тихонько рассмеялся. — Лен, ты вор.
— И мы с Негодяями работаем вместе наравне, Барри. Мы делим добычу.
Барри только громче засмеялся.
— Блин, только ты мог представить преступление как коллективную работу! Прости, прости, продолжай.
Лен с усмешкой посмотрел на него, но он был немного удивлен такой веселой реакцией Барри.
— Я посчитал, что этот праздник соответствует моим ценностям, чем любой какой-либо христианский распространенный праздник.
— Да, я понимаю. И я за тебя рад. За то, что у тебя есть нечто, что сделает твой декабрь… лучше. Даже если ты и не носишь яркие цвета.
— Я наряжаюсь… немного.
— Ты?!
— Немного! После того как я сказал Лизе, что собираюсь праздновать в грядущем году… ты знаешь, как она любит шоппинг. Она хотела убедиться, что у меня есть все, что может понадобиться.
Лен улыбнулся, вспоминая то время. Конечно, Лиза перестаралась. Но среди ее покупок было несколько вещей, которые ему особенно нравились и он продолжал их носить.
— И она празднует с тобой?
— Мы семья. Она делает больше всяких рождественских штук, чем я, упаковывает подарки для друзей, наряжается в те годы, когда у нее есть настроение. Она не называет это Рождеством… что-то вроде «дня зимнего солнцестояния». Но Лиза приходит и отмечает со мной некоторые дни Кванзы.
— Я и не знал… — Барри улыбнулся. — Все это… мне кажется, что я много узнал о тебе.
Лен позволил себе улыбнуться, но лишь немного. Он был без сил, но это ощущалось… хорошо.
Барри на мгновение замешкался, а затем спросил:
— Не возражаешь, если я спрошу… что случилось с твоей матерью?
Лен кивнул и отпил немного отвратительной ромашки из кружки.
— Я думал, что ты поинтересуешься. К сожалению, я не знаю.
Брови Барри взлетели вверх.
— Я был слишком мал, чтобы понять, что происходит, когда она ушла, но позже я узнал, собрав пазл из того, что говорили мой отец и дед. Она устала от пьющего отца, который стал совершенно ни на что не годным, когда его поперли из полиции. Она выходила замуж за полицейского, а теперь жила с преступником. Но у старика были связи, и когда она попыталась уйти от него, я полагаю, что он злился, играл с системой, тем самым превращая ее в злодея. Он не собирался отдавать кому-то то, что принадлежало… ему.
Нет, Льюис не отказался бы так просто от своего успешного «Плана А».
— Так он получил опеку?
— Единоличную опеку. Я не знаю всех деталей того, как он ее опорочил, но систему легко обмануть фальсификациями, как мы все прекрасно знаем. Из этого я понял, что старик разрушил ее жизнь, и в конце концов, она смирилась с потерей.
— Ты не видел ее с тех пор?
— Лиза искала ее несколько лет спустя, обеих наших мам, но обнаружила, что моя покинула страну, когда мне было пять. Вышла замуж. Снова переехала. И Лиза потеряла след. Я не слышал от нее ничего с детства. И не хочу.
Барри выглядел столь пораженным, что Лен мог только представлять причины. Вот он, которого оставила мать, независимо от настоящих причин, которые Лен знать не хотел. Но мать Барри умерла, и пацан отдал бы все, чтобы провести больше времени с ней, чтобы узнать ее получше. В их положении не было особой разницы.
— Не думай слишком много, Барри. Я ее не осуждаю, не ненавижу, но это давняя история.
— Да… — Барри наклонился и обнял Лена, неспешно, но крепко. — Спасибо, — сказал он прямо ему в шею. — Что поделился со мной.
Лен кивнул и позволил себе расслабиться в теплых объятиях Барри.
— Насколько я помню, мы пообещали быть честными друг с другом.
— Да.
***
Барри потребовалось несколько минут, чтобы переварить все, что рассказал ему Лен. О матери, о Рождестве и Кванза, о том, что Лиза жила в приемной семье. Они несколько минут просидели в уютной тишине, расслабляясь. Лен отпил чай, который ему сделал Барри, а потом вдруг нахмурился.
— Ненавижу болеть. Единственный плюс в том, что я хотя бы мог терпеть вкус этой травяной хрени.
— Скажу честно, ты ужасный пациент. И это не хрень. Думал тебе понравится… выпечка и вкусная еда? Но не чай?
— Не чай.
Барри разрывался между вздохом и смехом, и Лен лишь покачал головой.
— В твоем списке дел на сегодня есть еще что-нибудь для обсуждения? Покупка одежды, дни рождения, Уолкер…
— Я думаю, что между нами все хорошо. Как бы… я знаю, что у нас еще есть что раскладывать по полочкам, но я не собираюсь лезть в бутылку. Я и после дня Благодарения не собирался этого делать. Нам просто нужно время. И даже если мне это не очень нравится, но мы договорились забыть старые обиды между Флэшем и Негодяями, иначе это усложнится еще больше. Поэтому будем просто придерживаться нашей договоренности, убедимся, что остальные Негодяи не знают мою личность, и все будет хорошо.
Лен кивнул и вдохнул через рот, потому что его нос был слишком забит для подобной эстетики.
— Если бы только кашель, чихание и нытье были бы сексуальным.
Барри вздохнул и откинулся на подушки, думая обо всех вещах, которые они могли бы сделать, пока находились все еще на одном и том же месте.
— Если бы ты был бы хотя бы наполовину здоров для секс-марафона, который мы заслужили…
Лен застонал и закрыл лицо руками.
— Зачем ты это говоришь…
— Что, мне подразнить тебя нельзя? Да и кроме того, еще до болезни у тебя было достаточно времени подрочить.
— Кроме вчерашнего утра? Я не делал этого со времени вечеринки Айрис.
— Чт… ты серьезно?! Это было шесть дней назад!
— Я был или слишком занят, или слишком болен. Лихорадка ничего хорошего с моим либидо не сделала, особенно когда снова началась перед твоим приходом. — Лен бегло взглянул на Барри, и его тон стал дразнящим. — Но знаешь, шесть дней это не конец света.
Барри покраснел.
— Боже… эм-м-м…
— Ты хочешь рассказать мне что-то впечатляющее, не так ли?
— Мое либидо зашкаливает. Прямо сейчас. С того момент как я получил скорость. Шесть дней для меня как… месяц? Примерно.
— Серьезно? — Лен постарался промурлыкать, но его голос был слишком гнусавым, и он закашлялся, разрушая эффект. — Черт. — Он снова кашлянул и вздохнул, разваливаясь на подушках. — Как часто ты…— Он сделал неопределенный жест рукой, от которого Барри покраснел еще сильнее. Трудно быть честным.
— Обычно дважды в день. Утром и вечером. Иногда до обеда, если я, ну, долго сдерживаюсь.
— Хм. Увлекательно. Мне одного раза в день более чем достаточно. Неудивительно, что ты жалуешься на ноющие яйца.
— Я… э-э-э-… да. Давай будем считать, что в некоторых смущающих вещах, которые я произношу, виновато мое либидо, л-ладно?
— Например, в том, что ты использовал слово заворажи…
— Да… боже, мы можем не касаться того разговора?
Лен фыркнул, и Барри почувствовал, что улыбается. Видеть Лена расслабившимся и улыбающимся снова, даже если виной этому было поддразнивание, казалось ему реальным достижением. С того момента как Лен заболел, он был напряженным и раздражительным.
— Слушай… я знаю, ты болеешь, поэтому нам не стоит делать слишком много, но… я хочу сказать, что оргазм — отличное противоотечное средство.
Произнеся это, Барри весь съежился. Противоотечное, серьезно? Он именно это и хотел сказать? Почему он такой, черт.
Лен прищурился.
— Ты играешь в доктора… или играешь в доктора?
Барри застонал.
— Ла-а-адно, мне стоит поработать над моими навыками соблазнения…
— Так это была попытка соблазнения? И ты мои реплики называл ужасными.
— Твои реплики и правда ужасны.
— Но это ты пытался играть в доктора? Или просто хочешь сказать, что могу сейчас подрочить на диване?
Барри сморщил нос. Диван Лена заслуживал лучшей участи.
— Я хотел предложить… эм… помощь? Моим ртом. — Ртом, который он точно забыл, как правильно использовать, потому что как это предложение вообще могло из него вырваться? — В смысле… я мог бы сделать тебе минет. — И это тоже не прозвучало соблазнительно. Да ладно, это было лучше чем…
— Блядь. Ты серьезно, Барри?
Ох. Видимо, он все же был достаточно соблазнительным, если тон голоса Лена считать показателем.
— Да. — Барри поерзал, отбросив смущение, чтобы полностью погрузиться в игру, а его сердце забилось немного быстрее. Это происходило на самом деле. Он приблизился к Лену и, сделав голос чуть ниже, произнес:
— А почему нет? Мы вместе, ты болеешь… что я за бойфренд, если не помогу?
Он наслаждался жарким взглядом Лена, надеясь, что это не просто лихорадка, и поцеловал Лена в линию челюсти, затем опустился ниже к шее, Лен подвинулся, облегчая ему доступ, и руками обнял Барри за талию.
— Будет просто замечательно, если ты поможешь мне.
Наверное, эти его попытки, приближенные к «флирту», могли бы войти в историю как одни из самых худших, и Барри даже не мог посмеяться над Леном, потому начал это сам. Он оставил попытки и вместо этого прижался губами к шее Лена, втягивая в рот разгоряченную кожу, и пошевелил руками под его рубашкой.
— У тебя жар, тебе нужно больше тайленола, — выпалил Барри.
Че-е-е-рт!
— Очень сексуально, доктор Барри, спасибо. — Голос Лена звучал немного хрипло, но в хорошем смысле. Барри попытался сделать вид, что это не сводило его с ума.
— Я имею в виду после.
— Выполню все предписания врача.
Барри разочарованно застонал.
— Ты можешь прекратить докторские штучки в любую минуту.
— Так что ты имел в виду под оказанием помощи пациенту?
Сдавшись, Барри засмеялся. Он наполовину забрался к Лену на колени и устроил голову у него на груди, не переставая тихонько хихикать.
— Не могу поверить, что ты делаешь это.
— М-м. Я могу быть очень убедительным в своей роли.
— Мы не будем играть в ролевые игры, пока я впервые делаю тебе минет.
— Уверен, что мы не можем устроить секс-марафон, о котором ты говорил?
Барри почувствовал нечто похожее на головокружение, лишающее его уверенности, и поцеловал Лена в кончик носа.
— Только не когда ты будешь чихать каждые две минуты. Просто наслаждайся минетом. Как ты говоришь, предписанием врача.
Лен опять рассмеялся и откинул голову назад, поэтому вряд ли заметил, как Барри, ухмыльнувшись, ускорился и переместил их обоих в спальню.
Лен был где-то на середине смешка, когда они приземлились на кровать.
— Ладно, это весьма удобно.
— Я не специалист в пошлых разговорчиках и неловких ролевых играх.
— Так мы продолжим играть в доктора? — с долей изумления спросил Лен, его щеки слегка покраснели, а сам он оперся на локти. Барри оседлал его, прижимая к матрасу.
— Да. — Он качнулся вперед, чтобы поцеловать Лена и прервать все колкости и насмешки, которые тот собирался произнести.
На вкус Лен был как сироп от кашля и ромашка, понял Барри, скользнув языком ему в рот, но все равно, поцелуй стоил того. Он впечатался Лену в губы, наслаждаясь их теплыми движениями, потерявшись в этих ощущениях. Барри не сдержался и резко двинул бедрами, сгорая от желания получить больше трения, но затем вспомнил, что Лен простыл и нуждался в воздухе, поэтому скользнул губами к его уху, прищурился, делая вид, что он более уверен в себе, чем был на самом деле.
— Я могу ускоренно тебя раздеть до нижнего белья, если ты заинтересован.
— Ммм, мне любопытно узнать, что это за чувство…
Барри ускорился и разделся первым, а потом вволю насладился процессом раздевания Лена — скользил пальцами по его коже, слегка щекоча, но Лен был настолько красив, что Барри стало больно — коллекция шрамов и татуировок, его мягкое и одновременно мускулистое тело.
Но затем он вернулся к нормальной скорости, позволив себе снова оседлать бедра Лена, и вжался в его белье, натянувшееся палаткой, поймал его губы в поцелуй — они оба тут же ахнули. Лен запустил пальцы в волосы Барри, прижимая его к себе, их тела касались друг друга почти в каждой точке. Барри почувствовал, как его эрекция скользит вдоль члена Лена и простонал сквозь поцелуй.
— Боже, я так давно этого хотел…
— Это не из-за меня так долго…
— Да, но насколько я помню…
— Ты первый начал.
Барри потеряно застонал. Сейчас это было неважно. Он был слишком отвлечен и погружен в Лена, в ощущения его теплых рук на нем, на спине, и мнущих его задницу. Но они перешли границы, и Барри с усилием разорвал поцелуй, спустился к шее Лена и к его груди, скользя рукой вниз, к его члену — боже, каким же он был твердым, — поглаживая прямо через белье, пока Лен вздрагивал, постанывая, и приподнимал бедра ему навстречу.
— Я… едва держусь, — пробормотал он, одной рукой поглаживая талию Барри, а потом сжал его бедро.
— Я не буду тянуть, не волнуйся. — Барри выделил обещание движением вдоль тела Лена и сполз вниз к его ногам. Лен гулко хныкнул, и звук был отдаленно похож на стон, поерзал на месте и раздвинул ноги так, чтобы Барри было удобнее сидеть между ними. После этого у Барри осталась лишь одна преграда — боксеры Лена.
— Могу я?..
Он взглянул на Лена и увидел, что тот выглядит нетерпеливым и нервным. Лен протянул руку, чтобы погладить Барри по нижней губе, и Барри мог разглядеть, как расширились его зрачки.
— Пожалуйста. — Голос Лена все еще звучал уверенно, и от этого показного спокойствия волна возбуждения устремилась прямо к члену Барри. Он застонал и втянул в рот большой палец Лена, посасывая его, и снова встретился с Леном взглядом, но этого быстро стало слишком много, и Барри выпустил палец, чтобы наконец стащить с Лена нижнее белье.
Его рот мгновенно начал наполняться слюной — Барри не мог ни подтвердить это, ни опровергнуть, если бы его спросили.
Но он не дразнил Лена. Ну, разве что чуть-чуть. Наклонившись, он легко поцеловал внутреннюю сторону бедра Лена, лаская кожу языком и осторожно касаясь губами, но не будучи слишком уж жестоким, он сжал ствол пальцами, не прерывая поцелуев. Член показался ему немного пугающим в плане размера — Барри не был уверен, что он поместится в его рот. Но ему не терпелось проверить.
И боже, член в его руке был таким горячим. Во всех смыслах. Прекрасным. Барри разглядывал его, чувствуя приятную тяжесть в ладони, слушал тяжелое дыхание Лена, реагирующего на каждую заминку и каждый звук, ритмично сжимал, проверяя… он наслаждался этим слишком сильно.
На самом деле Барри собирался сделать это без всякой спешки и нервозности. Ладно, если честно, он немного нервничал. У него было плохо с практикой, и член был слишком большим, и минет из-за всего этого должен был быть немного небрежным, слишком быстрым и просто…
Он взял Член в рот. Это был единственный способ прекратить затянувшийся внутренний монолог.
И ох... он не пожалел об этом. Сдавленный стон сверху, сжатые кулаки Лена, сгребшие простыню, когда Барри наконец погрузил член в рот… Это было божественно. А также красноречиво говорило, насколько Лен чувствительный.
Он обещал не дразнить, но трудно было отказать себе в удовольствии попробовать посмотреть, что нравится Лену, как лучше двигать языком, нравятся ли ему осторожные прикосновения зубами. Но это не продлилось долго, потому что Лен слабым голосом позвал его:
— Давай, Барри… не будь… ах… таким жестоким.
И Барри сжалился над ним.
И… ему нужно было пожалеть и себя, потому что у него самого уже ныл член от желания кончить, так что следовало поспешить с этим. Поэтому он быстро нашел нужный ритм, погружая член в рот, растягивая губы вокруг него, помогая себе рукой и быстро поглаживая ту часть ствола, которую не смог взять в рот. Барри попытался (неудачно попытался) не думать слишком много о том, как этот член будет… ощущаться глубоко внутри. Его собственный стояк был настолько мучительным, что Барри начинал сходить с ума, и ментальные образы были вовсе не нужны.
Как только Барри научился все делать именно так, как нужно, Лену явно стало труднее себя сдерживать — он комкал простыни, старался не двигать подрагивающими бедрами, и Барри чуть не ухмыльнулся. Он взял Лена за руку и направил его ладонь себе на голову, давая разрешение, Лен застонал и вплел пальцы в волосы Барри, мягко надавливая на затылок. Барри тоже простонал и подался вперед, упиваясь тем, что именно он заставлял Лена терять терпение, о чем говорили пальцы, перебирающие волосы Барри.
Пальцы вцепились крепче, когда Барри заглотил больше, и головка члена уперлась ему в глотку, и от ощущения того, как судорожно сжалась гортань, Барри закатил глаза. Он утробно застонал вокруг члена и вдруг неконтролируемо завибрировал. Лен выругался и отодвинулся назад, но Барри продолжал вибрировать, наполовину потерявшись в ощущениях, умирая от желания кончить самому.
Лен продолжал беззвучно ругаться, другой рукой тоже хватая Барри за волосы, из-за вибрации понадобилось совсем немного времени, прежде чем Лен глубоко и отчаянно застонал:
— Ебать, я сейчас… блядь, Барри, я сейчас кончу, я…
Барри застонал, наслаждаясь оргазмом Лена, его собственный член пульсировал между ног, Барри продолжал сглатывать, стараясь не упустить ни капли, чтобы не привести себя в еще больший беспорядок, чуть смущаясь тонкой струйке слюны, скользнувшей из уголка его губ (вибрация оказалась тем еще грязным делом), а потом отстранился, продолжая поглаживать Лена, который все еще мелко дрожал, отходя от пережитого оргазма.
Он вытер подбородок, улыбнулся и уселся на колени, чтобы лучше рассмотреть наслаждение на лице довольного Лена.
— Тебе хорошо?
— Лучше чем хорошо. Вибрация…
— Я первый раз в жизни это попробовал. Это круто?
— Нереально.
Барри неразборчиво мурлыкнул и забрался на диван к Лену, который, собравшись силами, повернулся набок.
— Ты позволишь ответить тебе взаимностью?
— Побереги свое горло и микробы. Просто… эм… — Барри поверить не мог, что он до сих пор краснеет. Серьезно? Правда? — Давай рукой.
Лен хмыкнул, а его пальцы пробежали по бедру Барри ниже, после чего он наклонился ближе.
— Ты точно не хочешь, чтобы я снова поласкал тебя пальцами?
От этой фразы мозги Барри закоротило.
— Блядь, Лен, не думаю, что я долго…
Лен фыркнул и поцеловал его в шею, опустил руку, обхватывая его член, и Барри мелко задрожал.
— Белье?
— Д-да… — Барри судорожно стянул трусы, забив на внезапно появившуюся стеснительность. — Лен.
Рука обхватила его член, и Барри вцепился в Лена, задыхаясь и покачивая бедрами, вбиваясь в его кулак.
— Скажи как тебе нравится, — прошептал ему на ухо Лен, и все тело Барри окатило волной жара.
— Вот так… вот так хорошо… чуть быстрее… да… — Барри сглотнул, снова начиная вибрировать. — Блядь!
Рука Лена была гладкой и уверенной, и Барри ритмично вколачивался в его хватку, разрываясь между желанием застонать и захныкать, Лен сжал член сильнее, дергая запястьем, и творил такие вещи, которые рука Барри никогда бы не смогла сделать. В пальцах Лена была какая-то магия. Только одна мысль об этих пальцах, о том, где они еще могут быть и что сделать, и то, как исступленно Лен оставлял засосы на шее, зная, как именно подтолкнуть Барри к грани…
Барри громко застонал с придыханием, выгибаясь и вибрируя всем телом от давления, и кончил Лену в руку.
Когда он открыл глаза, яркая широкая улыбка Лена едва его не ослепила. Это было самое прекрасное, что Барри когда-либо видел.
— Тебе хорошо?
— Я даже знать не хочу, где ты научился делать такие вещи.
Лен хмыкнул и поднял с пола футболку, чтобы вытереть руку, а потом снова улегся на спину, положив руку так, чтобы Барри мог устроиться рядом. Барри был немного испачкан, но ему в тот момент было все равно, потому что он собирался устроиться поудобнее и пообниматься. Последний раз, когда они делали что-то подобное, у них не было шанса насладиться объятиями друг друга после, и теперь он хотел наверстать упущенное.
Через несколько минут Лен тихо захрапел — его нос все еще был забит, — а Барри прибрался, достал лекарства, чтобы Лен выпил их утром, а потом снова забрался в постель. Улыбнувшись в темноту, он прошептал «я люблю тебя», мечтая, чтобы Лен проснулся и услышал его, чтобы у него самого появилось достаточно смелости, чтобы произнести эту фразу тогда, когда Лен его слышит. Затем Барри перевернулся на живот и заснул.
***
Барри был на седьмом небе от счастья в четверг утром и днем, после того как проснулся в постели Лена (тот еще спал, когда Барри улизнул на работу). Прогресс — со всеми минетами и разговорами вечер был просто отличный, творящий чудеса с его мужским эго. К тому же Барри получил положительный отклик на свой запрос по электронной почте, который он разослал, намного более положительный, чем он ожидал. Так что у Барри действительно может появиться план шагнуть за пределы полиции, если он этого захочет.
Он собирался чуть позже рассказать об этом Лену, осознав, что его собственный восторг говорит о том, что он действительно хочет воспользоваться этой возможностью, хотя ему нужно было сесть и подумать насчет материально-технического обеспечения. Но в четверг вечером Барри с Леном не встретился, потому что с опозданием вспомнил, что Лен собирался по делам.
Однако, Барри столкнулся с Трикстером, ворвавшегося в деловую часть города с пачкой бомб, фокусов и других гаджетов, и от всего этого у Барри голова шла кругом. Поначалу Барри подумал, что тот действует в одиночку, хотя, все эти игрушки, которые Трикстер вряд ли мог достать самостоятельно и группа заложников, о которой говорили в новостях, заставили Барри тут же ринуться в бой.
Но стоило ему подобраться как можно ближе к Уолкеру, то появился никто иной как Марк гребаный Мардон, и Барри взбесился. Он обнаружил Мардона, только когда в него самого шарахнуло молнией из ниоткуда, а Уолкер материализовался рядом.
— Почему бы тебе не выбрать кого-то из своей весовой категории, а, Флэш? — Голос Мардона Барри опознал безошибочно, но голова все еще кружилась и он все еще не мог видеть. Он выругался и сплюнул кровь, благодаря бога — хотя, скорее Циско — за то, что прочная подкладка костюма приняла на себя весь удар.
— Если ты так сделаешь, я последую твоему примеру! — проорал он в ответ. И где, черт возьми… Барри ловко увернулся от еще одного взрыва и задрал голову вверх.
— Ты умеешь ЛЕТАТЬ?!
Мардон рассмеялся, зависнув в переулке между двумя зданиями, а воздух будто закручивался под его ногами вихрем.
— Поймай меня если сможешь, Флэш!
— Чт… дерьмо!
— Ты сказал, что он может летать?! — завизжала ему в ухо Кейтлин. Барри огляделся в поисках Уолкера, но его нигде не было видно. Затем он отвлекся от Погодного волшебника, слушая дискуссии друзей о способностях Мардона, слушал голос Айрис, которая появилась в С.Т.А.Р. Лабс для того, чтобы тоже его координировать вместе с Джо и Эдди, и голоса других полицейских из участка.
Следующий час Барри провел в погоне за Мардоном и стычками с ним, уворачиваясь от кусков льда и молний, потея и все больше злясь. В процессе он получал сообщения от полиции о ее работе по обезвреживанию бомб Акселя, которая прошла почти без сучка и задоринки, за исключением того, что один полицейский получил ожог от взрыва — Барри тут же кинулся к нему, отнес его в больницу, а потом снова рванул на охоту за Мардоном. С другой стороны, многие действия Трикстера разворачивались рядом с участком, в котором работал Барри, поэтому кавалерия прибыла быстро, загнала Трикстера и минимизировала ущерб еще до того, как безумие развернулось на полную. Обходные пути увели Барри далеко от Мардона, и в итоге он не нашел ни единого его следа, когда вернулся в тот же переулок, где Погодный волшебник парил между зданиями.
А потом вдруг все стихло. Видимо, Уолкер выпустил серию видео для полиции, которые привели их к заложникам всего через час, что было отлично, даже если самого Трикстера они так и не поймали. Между тем Барри наконец-то замедлился, скрежеща зубами от злости.
— Ничего, ребята? — спросил он уже в пятый раз.
— Никаких признаков Трикстера или Мардона, чувак. Никаких сообщений о взломах, никаких бомб, видео, ничего.
— Ясно. Я возвращаюсь.
Он забежал домой перед тем, как вернуться в С.Т.А.Р. Лабс, чтобы попробовать увидеть Лена, но того не было дома. Барри не удивился, но почему-то расстроился и рванул в лабораторию. Это был Уолкер, и Барри был на сто процентов уверен, что это появление было частью плана Лена. Добавление Мардона в эту и без того адскую смесь его не порадовало, особенно потому что там были настоящие заложники и серьезные ставки, и никакой очевидной выгоды и причин. Никаких сигналов тревоги в городе, никаких требований или целей, никаких реальных оснований, если только…
Барри на всех парах влетел в кортекс.
— Отвлекающий маневр.
— Что? — Циско уставился на него, а Айрис придерживала бумаги, которые при появлении Барри взметнулись в воздух.
— Лен… Уолкер… это был отвлекающий маневр. Так и должно быть. Никакой конкретной цели. Это была просто диверсия, чтобы отвлечь меня. Или полицию. Ты можешь отследить пушку Лена? Это точно скажет, где сейчас Негодяи.
Кейтлин моргнула и удивленно посмотрела на Барри.
— Ты хочешь, чтобы мы… сталкерили твоего парня?
— Это не… слушай, это дела Флэша и Негодяев. Он это знает, я уверен в этом. И я хочу знать, какого хера он себе думает, отправляя Уолкера раскидывать бомбы по всему деловому центру просто ради веселья.
Повисло молчание, а потом Циско подошел к компьютерной панели и начал печатать.
— Пушка выключена. Он не использовал ее последние двадцать четыре часа по данным спутника, фиксирующего температурный след. Что бы он ни задумал, свое оружие он еще не использовал.
Добыча данных, точно. Но это означало лишь то, что Лену не нужна пушка, чтобы пойти куда-то и получить то, что ему нужно.
— Барр… — начала было Айрис, но Барри прервал ее, качнув головой.
— Все хорошо, Айрис. Разве что Лиза сказала тебе, что он…
— Не думаю, что она вообще что-то об этом знает.
Конечно.
— Ладно.
— Он тебе ничего не говорил? — Айрис выглядела подозрительной, и Барри потер пальцем переносицу.
— Нет. Да. В какой-то степени. Не об этом. Я думал, что это его дела и он все равно будет на виду. Не знаю, почему он решил организовать такой опасный маневр, чтобы отвлечь мое внимание, особенно если он не использовал пушку.
— Может, дело не в тебе, — предложил Циско, усаживаясь в свое кресло на колесиках. — Может, Аксель сам все это устроил. Или это часть сложной системы, которая включает в себя три фазы…
— Черт. Ты прав.
— Я? Я собирался рассказать целую теорию заговора, но тебе стоит проверить это…
— Все это было устроено не для меня. А для полиции.